О «лестнице эскалации», ведущей в никуда

Звали её Лиз Трасс, и она в свое время с легкостью, не раздумывая, заявила, что готова нажать ядерную кнопку. Подробности в материале корреспондента УтроNews. 

«С этого всё началось. Мы просто ответили, что надо к этому относиться посерьёзнее, – сразу же начали говорить, что мы бряцаем ядерным оружием. Мы не бряцаем», – сказал Путин.

Политолог Сергей Караганов, управлявший пленарной сессией ПМЭФ–2024, утверждал, что «лестницу эскалации» можно использовать в своих интересах, что «ядерный предохранитель» следует вернуть в международную систему. «Охладив этим противников», вернув им «потерянное чувство страха», избежав разрастания конфликта, излишних потерь.

Известно, что на двадцать восьмом месяце СВО идет постепенная эскалация конфликта России с Западом. Схватка с Западом протекает на территории Украины при активном участии киевских властей и ВСУ. 

«Ядерный предохранитель»

«Ядерный предохранитель», по словам Караганова – это «значит быть готовыми к применению ядерного оружия». Никто не говорит, что такой готовности у России нет. Все зависит от обстоятельств и условий, в которых подобное решение может быть принято. 

Путин по этому поводу высказался определенно, сказав, что применение ядерного оружия возможно в «в исключительных случаях», а жертвы от этого «могут возрасти до бесконечности». И, пожалуй, прозвучало самое главное: «У нас даже нет необходимости думать на эту тему. Пожалуйста, и я тоже всех просил бы лишний раз всуе такие вещи не упоминать». 

Просьба относилась не только к Сергею Караганову, но и другим, включая некоторых государственных мужей и журналистов.

Путин напомнил, что у России есть ядерная доктрина, … там всё написано: применение возможно в исключительном случае – в случае угрозы суверенитету и территориальной целостности страны, в исключительных случаях». 

Условия, при которых Москва была бы готова применить ядерное оружие, закреплены в «Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания», принятых в 2020 году. Этих условий четыре:

1. Россия получает достоверную информацию о старте баллистических ракет, которые атакуют ее территорию и/или территорию ее союзников;

2. Противник применяет против России и/или ее союзников ядерное оружие или другие виды оружия массового поражения;

3. Противник действует против российских критически важных государственных или военных объектов, что может сорвать ответные действия российских ядерных сил;

4. На Россию происходит нападение с применением обычного оружия, которое ставит под угрозу само существование государства.

При необходимости, уточняется в документе, президент России принимает решение об использовании ядерного оружия и может проинформировать об этом власти других стран и/или международные организации. 

В 2023 году Путин заявил, что необходимости менять ядерную доктрину, понижая ядерный порог, нет. Говоря об этом же на пленарном заседании ПМЭФ–2024, президент допустил, что «доктрина – это живой инструмент, и мы внимательно смотрим за тем, что происходит в мире, вокруг нас, и не исключаем внесения каких–то изменений в эту доктрину».

Не считаю, что такой случай наступил 

Дискуссия продолжалась. Ведущий назвал доктрину «легкой», настаивал на том, что необходимо «пойти более решительно по лестнице эскалации».

Путин реагировал: «Если, не дай бог, дойдёт до каких–то ударов, то все должны понимать, что у России есть система СПРН – система предупреждения о ракетном нападении. У США есть. Больше нигде в мире такой системы развитой нет. У нас есть. В Европе развитой системы нет, они в этом смысле более или менее беззащитны. Это первое.

Второе – мощность ударов. Наше тактическое ядерное оружие в четыре раза мощнее, чем использованные американцами бомбы против Хиросимы и Нагасаки, в три–четыре раза». Путин реагировал на вопросы, с оговорками, но озвучивал детали, давал обывателю пищу для размышлений. Казалось, что ведущий достиг своей цели: внушить недругам России страх перед ее ядерным арсеналом. 

Но президент сделал оговорку, сказав, что «всё–таки исхожу из того, что до этого никогда не дойдёт и у нас нет такой необходимости, потому что наши Вооружённые Силы не просто набираются опыта, повышают свою эффективность – наш оборонно–промышленный комплекс демонстрирует свою эффективную работу», – заявил Путин.

Добавив, что «с начала этого года 47 населённых пунктов, по–моему, освобождено – 880 квадратных километров. Мы постепенно выдавливаем противника с территории Донбасса и с других прилегающих территорий».

«России не нужно ядерное оружие для победы, когда есть русский характер», — выразил уверенность президент. Сложилось впечатление, что концепция «лестницы эскалации» президента не увлекала и он последовательно уходил от вопроса о необходимости рассматривать в текущих обстоятельствах даже потенциальную угрозу применения ядерного оружия.

«Лестница эскалации» 

Истоки этой теории ведут в США, в Гудзоновский институт. Основатель этого института известный американский аналитик и футуролог Герман Кан в 1965 году издал монографию «Об эскалации». Перевод этой работы был опубликован в СССР (Воениздат, М., 1966, с пометкой «продаже не подлежит»). В книге была предлагалась концепция «лестницы эскалации», которая имела целью обосновать допустимость ядерной войны разной степени интенсивности. Кан «построил лестницу» из 44 «ступеней» на семи фазах развития конфликта вплоть до фазы неограниченной «центральной» ядерной войны.

В России дискуссия о применимости этой концепции идет довольно давно. В частности, в декабре 2015 года Сергей Брезкун опубликовал в «Независимой Газете» статью «России нужна «лестница» не эскалации, а деэскалации». Месяцем раньше издание «Военное обозрение» опубликовало материал «Размышления о невозможном».    

В текущем году в интервью для программы «Международное обозрение» Игорь Истомин, и.о. заведующего кафедрой прикладного анализа международных проблем МГИМО МИД России рассказал Фёдору Лукьянову о том, какую роль, по его мнению, человеческий фактор играет в концепции сдерживания, насколько эффективно оружие массового уничтожения во время боевых действий. 

Статья Сергея Караганова «Век войн? Статья вторая. Что делать», была опубликована в журнале «Россия в глобальной политике» (№2 2024 Март/Апрель») и стала частью этой дискуссии, но уже применительно к конфликту, протекающему на территории Украины. 

В частности, он писал в этой статье: «Российская политика должна гласно исходить из того, что НАТО – враждебный блок, доказавший агрессивность своей прошлой политикой и де–факто ведущий против России войну. Поэтому любые, в том числе упреждающие ядерные удары по нему морально и политически оправданны. Прежде всего это касается стран, активно участвующих в поддержке киевской хунты».

На Караганова и пал выбор организаторов пленарной сессии ПМЭВ–2024, его пригласили быть ее модератором, ведущим. 

Незадолго до этой сессии на встрече с представителями иностранных СМИ Путин заявил, отвечая на вопрос о «спусковом крючке для ядерной войны» и риске такой войны: «Наше тактическое ядерное оружие – 70–75 килотонн, такое ядерное тактическое оружие. Давайте не доводить не только до использования, а даже до угрозы [его] использования».

И продолжил, сказав, что «нельзя относиться к этому [ядерному оружию] легко, поверхностно, а нужно относиться профессионально», выразил надежду, что «все в мире так и будут относиться к решению вопросов подобного рода».

Что же касается военных поставок в дружественные страны в ответ на накачку оружием Украины, то Россия оставляет за собой право на такие меры. Пока же, подчеркнул Путин, этого не происходит.

Можно сказать, что по итогам ответов Путина о роли ядерного оружия в конфликтах и «лестнице эскалации» многие испытали облегчение. Это нашло отражение в публикациях и комментариях СМИ не только дружественных стран. 

«Владимир Путин заявил в пятницу, что России не нужно использовать ядерное оружие, чтобы одержать победу на Украине. К настоящему моменту это стало самым серьезным сигналом Кремля о том, что самый смертоносный конфликт в Европе с момента окончания Второй мировой войны не перерастет в ядерную войну», – отреагировало агентство Reuters. 

«Знаете, когда мы видим, что такое русский характер, что такое характер российского гражданина, понимаем это и опираемся на это, нам никакое атомное оружие не нужно для окончательной победы», – заключил Путин под аплодисменты участников пленарной сессии ПМЭФ–2024.